Город, который боролся - Страница 68

Чанна вздохнула.

— Действительно! Но, когда я стояла там с этой сумкой, мне было страшно стыдно. К тому же мне действительно хотелось отправить ее в безопасное место.

— Я понимаю твои чувства, — утешил ее Симеон. — Быть приемным родителем — чертовски ответственно. — «И всё это было твоей идеей, — напомнил он самому себе. Как ни странно, у него не было желания напоминать об этом ей. — Я думаю, мне это даже понравилось», — решил он.

Чанна закрыла покрасневшие глаза ладонями:

— Я вновь приношу свои извинения.

«Да уж, впервые за все время».

— Они принимаются.

— Доложите о моем приходе, — обратился Амос бен Сьерра-Нуэва к дверям.

Они негромко звякнули, и он понял, что система развернет голоэкран внутрь, транслируя его изображение. Подобные вещи до сих пор заставляли его немного нервничать. На Бетеле никогда не использовалось такой заумной электроники. Двери обычно делали из простого гладкого дерева. Он едва заметно улыбнулся своим мыслям. Здесь дерево было страшно дорогим, воистину драгоценным, а продукты высоких технологий — относительно дешевыми. Он хотя бы смог прилично одеться благодаря тем вещам из багажа, который кто-то в последнюю минуту сунул в корабль. Он бы напрочь потерял присутствие духа, если бы выглядел как последний сборщик хлопка или козопас из отсталой страны. Широкие черные брюки были заправлены в высокие сапоги, плотно прилегающий серебряный пояс подчеркивал, как тонка его талия, открытая рубашка демонстрировала мышцы на плечах и груди. Он церемонно поклонился Чанне, как только вошел, широким жестом взмахнув беретом.

— Заходите. — Когда распахивалась дверь, голос Чанны был скучным и уставшим, но на ее лице, вопреки ее воле, расцвела приветливая улыбка.

«Это хорошо», — подумал Амос, отвечая улыбкой на улыбку. Даже в этот час отчаяния было приятно, что ему улыбалась такая экзотичная и привлекательная женщина. Затем он поклонился вновь — колонне. «Симеону», — он заставил себя назвать его так И постарался не думать о той капсуле, где среди трубок с питанием и креплений для позвоночника покоилось изуродованное тело. В тот же миг, когда перед ним появилось изображение, он испытал легкий приступ тошноты. Он боялся, что Симеон заметит его реакцию. Он знал о существовании нескольких приборов, которые позволяли капсульникам распознавать ложь. С Гайоном никогда и не возникало подобных проблем. Гайон всегда присутствовал где-то на заднем плане, в подсознании. «Но Гайон был моим другом».

— Я приношу прощения за то, что побеспокоил вас, — начал Амос. — Теперь, когда первоочередные задачи выполнены, я хочу повторно заявить о своем желании помочь вам в грядущей битве.

— Как только мы разработаем наши планы, я уверен, в них найдется место и для вас, — ответил Симеон.

Рот Амоса искривился. «Вы хотите сказать, как только вы выясните, на что мы способны», — подумал он.

— Мы не имеем боевой подготовки, — сказал он с умаляющей собственное достоинство улыбкой и пожал плечами. — К тому же прилетели из отсталого мира. Но, — он поднял указательный палец, — я много думал о том, что вы оба могли упустить из виду, хотя это и лежало на поверхности. — Он переводил взгляд с Симеона на Чанну. — Слова Гайона заставили меня задуматься об этом. Он сказал мне: «Я отношусь к самым ценным ресурсам Центральных миров. Во флоте кольнари нет ни одного корабля, управляемого мозгом, и я не горю желанием становиться первым».

— Ох… — Чанна лишилась дара речи.

— Проклятье, — выругался Симеон. — Я это знал, но еще не думал об этом. Здесь, на окраине, в отсталых мирах капсульники встречаются так редко.

— Да, — кивнул Амос. — Мы должны скрыть сам факт существования Симеона. Или первым делом кольнари вырежут капсулу и отправят ее на свой корабль. Этого не должно произойти.

— Действительно не должно, — подтвердил Симеон, но его голос прозвучал вяло и без всякого выражения. Все трое прекрасно понимали, что может произойти. Если кольнари действительно захватят «мозг», прекрасно разбирающийся в военной стратегии, это немедленно превратит их из шайки странствующих мародеров в страшную угрозу Центральным мирам.

— Симеон никогда… — горячо заговорила Чанна, но потом замолчала.

— Сможет, — голос Симеона стал безжизненным, как у допотопного робота. Существовало множество способов заставить захваченный «мозг» капитулировать. Самым эффективным был и самый худший — попросту обрезать питание внешних сенсоров, что приведет к очень неприятной неожиданности — отказу работы всех датчиков на несколько часов или даже дней. — Я чаще всего забываю, какой я… беспомощный, — продолжил он. — Забываю о том, что я калека, способный только говорить.

— Это неправда! — вспыхнула Чанна.

Это зрелище заставило Амоса вздрогнуть. Она действительно рассвирепела, а ее рыжевато-каштановые волосы встали дыбом. «Ох и не хотелось бы мне, чтобы эта госпожа так разгневалась на меня», — с уважением подумал Амос.

Она с трудом заставила себя успокоиться.

— По сравнению с тобой все мы калеки, Симеон, — выпалила она. — Ты обладаешь сотнями способностей, которых лишены мы.

— Спасибо, — сказал он уже более нормальным голосом. — Но Амос прав. Мы должны любой ценой не дать мне попасть в руки кольнари.

В сознании обоих пронеслась мысль о самоубийстве, как чудовищный монстр, поднимающийся из глубин океана и гонящий перед собой волну черной ледяной воды.

Амос кашлянул.