Город, который боролся - Страница 88

Чаундра вздохнул.

— Хотелось бы мне каждый раз верить тому, кто говорит, что не беспокоится. Они в опасном возрасте и не могут доверять даже самим себе. Проклятье, — воскликнул он, расправив плечи, — при таком стрессе даже взрослые на станции не могут себе доверять. Как мы можем ожидать этого от детей?

Чанна почувствовала, что краснеет.

— Мы можем лишь предвидеть проблемы, говорить о них и надеяться на лучшее. Если у них есть склонность к этому, — к ее собственному удивлению, она обнаружила, что не может выражаться более конкретно, — они найдут время и место, и мы никак не сможем помешать им. Так что давайте не будем изматывать себя, беспокоясь об этом.

«Новая куча проблем», — подумала она. Возмещение ущерба, нанесенного психическому и сексуальному развитию Джоат, скорее всего, займет много лет. Сейчас ей нужно, чтобы Селд был ее другом, не партнером в постели. Он, без сомнения, был ее другом, но… Чанна вспомнила и о том, каковы мальчики в этом возрасте. «Больше вероятности, что она сломает ему руку. Но ей нужен друг». — Что-то еще постоянно мелькало у нее в голове, заставляя волноваться. А может быть, кто-то рассказал Джоат о проблемах Селда со здоровьем? «Тайна личной жизни должна быть соблюдена, — подумала она. Селд имеет полное право сам разобраться с этим в нужное время».

— Эй! — воскликнул Симеон. — О-го-го! Чанна! Чаундра! Вы оба устали. Все проблемы будут казаться не такими страшными, когда вы немного поспите. Отправляйтесь спать. Мы позаботимся о пилюлях и подготовим добровольцев. Беспокоиться не о чем.

Чаундра снова вздохнул и изобразил на лице притворно застенчивое выражение.

— Дилетанты, — пробормотал он. — Все, что ты сейчас высказал, Симеон, очень легко опровергнуть. Нельзя избежать проблем, сделав вид, что их не существует. — Его плечи сгорбились. — Я заставлю Селда привести ее домой после того, как рабочий день закончится. — Он помахал рукой на прощанье и ушел.

— Опровергаю, — мелодично пропел Симеон после того, как тот вышел из гостиной. Как ни странно, зная о ее прошлом, он понимал, что секс был последним из вещей, интересующих Джоат. Это был типичнейший симптом того жестокого обращения, от которого она пострадала, — и все же от одной этой мысли ему становилось не по себе. «Вот что значит быть отцом».

— Я не хочу об этом говорить, — сказала ему Чанна и решительно направилась к своему столу. Она села и перевернула пальцем упаковку с капсулами. — Я подумала, — сказала она, — а как было бы здорово, если бы мы могли сделать на это ставку? — Она посмотрела на колонну Симеона.

— Да, было бы неплохо. Но мы уже подвергаем риску собственных людей. Я не желаю работать на врага. Понимаешь?

— М-м-м. Правда. А что, если мы заставим их поверить, что это хуже, чем на самом деле?

— Трудно сказать, не зная их физиологии, не имея образцов тканей… А! Ты имеешь в виду мелкое мошенничество, да, Хэппи?

— Все, конечно же, зависит от их психологии. И я не Счастливая.

— Хорошо, — задумчиво сказал Симеон, — отчеты психологов Флота не слишком подробны. Отколовшиеся группы, как правило, отклоняются от нормы. В общих чертах в отчетах говорится, что кольнари необыкновенно агрессивны по отношению к тем, кого считают слабаками, коварными и ненадежными, но заключают сделки с теми, кого считают равными по силе. Они на рефлекторном уровне борются со своими лидерами и подчиняются им, пока не собьют с них спесь, что считают признаком слабости.

— О, какой же это, должно быть, сплоченный народ! — воскликнула Чанна. — Гм. Значит, к тому же они должны чтить положение в обществе и силу. И часто соперничать между собой.

— Ты права. Согласно нашим данным, они к тому же суеверны, как язычники. У них развиты некоторые области науки, но учеными их не назовешь, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Мне кажется, у меня сложилась общая картина. Так что же?

— Мы можем модифицировать несколько голографических проекторов, помимо камер охраны, и насылать «галлюцинации» на тех, кто заразился вирусом. Коллективные галлюцинации — далеко не проблема. Я могу обеспечить их, и никому не сделать этого лучше меня.

— О, в самом деле?

— Да, — он прошептал ей прямо в ухо, — заметь, я не пользуюсь твоим имплантатом.

— Вау, — воскликнула она, ощупывая ухо, — от этого просто бегут мурашки. Как ты это делаешь?

— Просто использую собственный голос, смешивая волны разных частот. Это требует практики, но эффект того стоит.

Чанна покачала головой, широко открыв глаза.

— Если бы ты мог сопровождать это чем-то визуальным, они бы бежали на свои корабли в первый же день.

— Нельзя переигрывать. Лучше всего, если они будут находиться в одиночестве, иначе это может вызвать подозрения. Я проконсультируюсь с Джоат. Эта девочка — просто фонтан идей.

Чанна вздрогнула, с трудом удержавшись от вопроса: «Каких?» Слова Чаундры вызвали в ее живом воображении целый поток видений.

— Не волнуйся, она хорошая девочка, — воодушевленно сказал Симеон.

— Тебя действительно волнует психическое расстройство Рашели, да?

Амос с Чанной удобно устроились на маленьком диванчике. Симеон тактично убрал свое изображение с экрана на колонне, оставив на его месте вполне реалистичное изображение потрескивающих в камине поленьев. Каким-то образом ему даже удалось воспроизвести запах горящей сосны. Амосу пришлось долго убеждать себя в том, что этот огонь — всего лишь картинка.

— Да, она определенно психически нестабильна, — сказал он, и его плечи сгорбились от безысходности. — Помимо всех остальных проблем, мне приходится беспокоиться еще и по этому поводу! Ее так… так жалко!